Арбы, колья, шипы

Викинги против евреев. Удар потомка Одина. Арбы, колья, шипы     

Сага «Викинги против евреев» («Vikings against Jews»)

Вторая книга «Удар потомка Одина»

Тридцать пятая глава «Арбы, колья, шипы» 

Вторая половина восьмидесятых годов восьмого века

На фото - палисад викингов, реконструкция, автор снимка - Вольфганг Заубер, изображение адаптировал Grok, созданный xAl, файл доступен по лицензии creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0/deed.en, размер иллюстрации мной изменён

Ещё до того, как полилась вода с неба, и к полудню над Фанагорией стояла тёплая дымка, а море было спокойно, лишь лёгкая рябь покрывала его поверхность, словно напоминание о прошедшем ветре, тучи ещё продолжали собираться, в основном где-то на западе, трое конунгов и герцог восточных германцев приняли общее решение: лагерь на острове севернее свёртывается. Портовый город ныне уже был в их руках, и держать дополнительную стоянку не в нём теперь не имело никакого смысла.

На драккары быстро поднялись те, кто шёл сейчас обратно. Корабли отправлялись налегке: почти без припасов, зато с немалым числом воинов - руси, готов и балтов, знавших, где и что в лагере стоит, лежит, зарыто или подвешено. Группы были слажены, и каждая отвечала за своё.

По прямой путь занимал немного, и с морем в покое и боковым западным ветерком суда добрались быстро. Значительно меньше часа потребовалось первым из них, чтобы подойти к стоянке, где их уже ждали те, кто не участвовал в броске к Фанагории.

Работа закипела почти сразу. Косые навесы складывали, палатки аккуратно скатывали, брусья и доски от настилов вытаскивали, просушивая при этом покрытые росой нижние слои. Всё, что было возможно, разбиралось, сжималось, паковалось, грузилось. Каждая группа работала со своим, так что риска потерь почти не было. Если что-то не находилось, то вопрос мог быть только друг к другу, а этого никто особо не хотел, поэтому ничего существенного вроде как не пропало.

Шипы осторожно вынимали из земли - те, что скрывались под ветками, были заранее отмечены, чтобы никто ныне не ранил руку. Их складывали в пучки и обматывали верёвками. Колья вытаскивали и счищали от грязи. Ворота, столбы, петли, верёвки, подкладки, даже старые вёдра и многое другое - всё шло на борт. Ни одна вещь не оставалась забытой.

Лишь вырытые ямы и небольшой насыпанный вал уцелели, но иное быстро исчезало, словно его и не было. Очищенные участки земли, примятые травы, потемневшая от костров галька - вот и всё, что вскоре напоминало о лагере.

К началу вечера первые драккары скандинавов и латинские парусники восточных германцев с грузом стали возвращаться. Небо к тому времени затянулось серым, но дождь ещё не начался. Корабли входили в порт под гулкий скрип дерева и тихие выкрики воинов на них. Их встречали у причалов: кто - чтобы уже принять груз, а иные - ещё ища своих. Северные германцы и их союзники, сгружая имущество, снова и снова проходили по берегу и словно выдыхали с каждым шагом напряжение минувших дней.

К ночи под дождём в порт зашли уже многие корабли. Ещё часть шла с последним грузом, но основное было перевезено. Стоянка на соседнем северном острове исчезла, и Фанагория принимала в себя всё, что ещё утром находилось вне её стен. Теперь многое уже было внутри.

Ночью в городе были продолжены работы по подготовке к завтрашнему дню, однако те викинги и их союзники, которым предстояло идти в бой, отдыхали. Дождь же не прекращался. Он будто жил теперь своей жизнью - отдельной, постоянной, упрямой. Казалось, что иногда он прерывался: стихал, отступал, давал передышку, - но вскоре становилось ясно, что это всего лишь видимость, возникшая от усталости или обмана слуха. Не исключено, вода с неба и правда на мгновения ослабевала, становилась тоньше, тише. Или просто многие привыкали к ней - к её ровному стуку, к шороху на крышах, к бесконечному касанию у тех, кто был на улицах, кожи и ткани. Возможно, именно привычка создавала ощущение передышки. Но стоило остановиться, замереть, - и становилось ясно: дождь всё ещё здесь. Он по-прежнему шёл.

Сквозь эту воду брела ночь - долгая, равномерная, сырая. Она не несла с собой страха, но и не давала особой надежды. Тёмное время суток просто продолжалось.

А потом наступил рассвет. Он пришёл не вспышкой и не светом. Сначала только серость неба стала чуть менее густой. Потом различия в тонах - между тучами, а также стенами и крышами домов - стали заметнее. Тени почти не появлялись, но очертания становились чётче. Мир словно медленно проступал сквозь воду.

Фанагория встречала утро под дождём, который всё ещё не отпускал. Улицы блестели; с черепиц текло; с натянутых верёвок капало. Камни мостовых были чёрными от влаги, а у порогов скапливались лужи. Мачты судов в гавани дрожали от тяжёлых капель, паруса были свернуты и туго стянуты - ведь пока никто никуда не собирался идти на драккарах и латинских парусниках.

И дождь, конечно же, накрывал не только город. За проливом, южнее, остров с Таматархой тоже был погружён в сырость и шум воды. Залив, видневшийся с башен и верхних улиц Фанагории, казался залитым рябью, словно бы всё его тело дрожало от прикосновений сверху. Он был серым, без света и отражений, только слабые волны обозначали его границы.

Между городом и иудейским станом всё было в воде. Недавно пробитая дорога, шрамы в траве от копыт, от обуви, от колёс - стали цепочками тёмных луж. Низкие растения лежали, сбитые и мокрые, в них застревала вода. Кусты стояли, как промокшие животные, тяжёлые, поникшие. А редкие деревья, почти чудом уцелевшие на этой части острова, гнулись под непрекращающимся напором. Дождь стекал по их стволам и листьям, падая вниз, добавляясь к общей сырости земли.

Это был день воды. Она была всюду. В небе, в воздухе, на земле. Она впитывалась, просачивалась, оставалась. И все, кто жили и действовали в этот день, - делали это не просто под дождём, а внутри него. Вода с неба не отпускала. Она была не бурной, но непрерывной. Словно плотная ткань, натянутая над островом, она скрывала свет, приглушала звуки, стирала грань между землёй и небом. Но именно в эту вязкую, однообразную, для кого-то почти равнодушную погоду русские вышли из ворот Фанагории.

Гавань осталась позади, город - за спинами. Перед ними - еврейская стоянка в чуть менее, чем полутора тысячах шагах отсюда, скрытая за дождевой дымкой. Земля между ними и врагом - вся в воде, в топкой траве, в размытых колеях. Но она была - дорога, пусть и грязна. И именно по ней потекли арбы, сразу после выхода из ворот, расходясь на чуть меньше, чем двести шагов в стороны.

Первые из них шли задней стороной вперёд - одна за другой, катимые руками, с усилием, но без крика и суеты. На теперь ставших передними концах повозок были закреплены мощные перекладины, к которым сверху веером были прибиты колья, острые, массивные. Их крепили на сухую, начиная с позднего вечера, многие были сделаны греками, болгарами, зихами и другими местными жителями, но немал был вклад и скандинавов, готов, балтов, склавин. Эти арбы становились не просто стеной, а оружием для встречи конницы иудеев и их степных наёмников, частично прикрывая вышедших из Фанагории спереди и с краёв, где их тянули лошади и быки, а не толкали люди, и они ощетинивались зубьями на внешнюю сторону от основного числа идущих, а не вперёд.

Между повозками двигались воины с длинными копьями. Они были из лучших, ведь кому как не таким встречать атаку всадников. Однако пока её не было, бойцы были весьма расслаблены - они успеют собраться для отражения удара. Довольно много таких воинов шло с левого края, дальнего от залива, ведь именно оттуда наиболее возможна была атака.

Следом - новые волны. Повозки, запряжённые быками и лошадьми, тащили тяжёлые грузы: колья, брусья, канаты, щиты, шипы, бочки, связки верёвок и даже разобранные части старых ворот, как и многое другое. Это всё - для возведения палисада и его обороны.

Как только первая линия достигла условной отметки - чуть больше двухсот шагов от надвратной башни, - она остановилась. Были выпряжены лошади и быки из боковых рядов арб, и их сцепили при помощи оглобель и верёвок, а между ними стали укреплять стальные шипы. За этой защитой от конницы, и под прикрытием воинов с длинными копьями, дротиками и укрытыми от дождя луками, началось возведение заграждения от атак всадников евреев и их наёмников - от выхода из города до иудейского стана. Его видимая часть была в основном из кольев. Немало звеньев из них с соединительными поперечинами было сделано в Фанагории и сюда доставлено уже готовыми. Их вкапывали в землю довольно глубоко и тщательно её уплотняли после этого. Для усиления палисада дополнительно вбивались и втыкались отдельные колья, которые также включались в общую цепь перекладинами. Затем видимую защиту дополняли скрытыми стальными шипами.

Небольшая часть северных и восточных германцев и балтов, поскольку многие из них были заняты в линиях прикрытия, а также греки, болгары, зихи, склавины и иные жители Фанагории работали слаженно. И вдруг раздались пронзительные крики на разных языках:

- Конница!

Автор: Валерий Мясников, один из моих аккаунтов в Х (бывшем Твиттере) - «The Vikings beat the Jews near the Black Sea II (@Vikings_Rus747) / X (twitter.com)» (Викинги били евреев у Чёрного моря II), другой аккаунт в Х - «The Vikings beat the Jews near the Black Sea (@Rurik_Rorik) / X (twitter.com)» (Викинги били евреев у Чёрного моря).

P.S. «Поисковик» евреев Пейджа и Брина блокирует блог «Викинги против евреев. Удар потомка Одина», размещённый в Блоггере этих евреев, а ранее некоторые из глав предыдущей книги «Викинги против евреев. Атака по Великому Дону» в Блоггере у евреев прятали даже в самом этом ресурсе. У евреев Пейджа и Брина бьются за захват евреями и марксистами из КПК США и мира (как бьются и у еврея Цукерберга), поэтому «поисковик» евреев Брина и Пейджа банит блог «Викинги против евреев. Удар потомка Одина», поэтому у евреев используют и другие способы борьбы против этого блога. 

Следующая глава - 2vikingi.blogspot.com/2024/10/65.html

Предыдущая глава - 2vikingi.blogspot.com/2024/10/67.html